Mere whim

- Завтра будет жарко.. …Я осенний, - он смотрит сквозь меня. – Это солнце…

Я смаргиваю белесую пелену, глаза слезятся от ветра и от волос, которые, кажется, стремятся попасть в самое сердце зрачка.
- Оно спряталось вон там, - протягиваю руку указательным пальцем в небо, где за крышей Университета еще видны тучи, сокрывшие диск.

- Надеюсь, навсегда…
Так фатально и честно говорить умеет только он.
Этот ветер опять норовит вырвать волосы с корнем. Никак не уймется.
- Сейчас в самый раз. А летом… От запаха тел прохожих будет тошнить.

Моя лавка зеленая, обычная. Дерево крашено не трижды, много больше раз. Это видно, если присмотреться.. И даже, если не присматриваться…

- Живу по принципу «если это, значит – то».

Сажусь удобнее, борясь с желанием встать и потянуться с хрустом. Поправляю сумку с заплатками из плотной ткани цвета охры.

Пролетает с жужжанием муха, задев мои волосы, я вздрагиваю, не запуталась бы…
- …попытался бы сделать так, что бы мы были вместе…
Мне послышалось? Или он на самом деле сошел с ума?… Сердце делает круг телом. Транзитом проходя поясницу. Холодеет. Сжимается до боли, до трепета.
Я держу марку, играю улыбкой ничего не значащей, пустой. Мое лицо скажет – «мне безразлично.»
Это старая, как мир забава. Два Шута сошлись в парке померятся театральной удалью. Каждый гнет свою линию, но не могу не сознаться. Удар пришелся не в бровь, а в глаз.

- Я все время теперь думаю… Когда это было, помнишь? Я деградирую… Это странно и страшно.
- Зачем ты живешь? Ты же Самоубийца…
- Для кого-то. Живу, потому что разбрасываюсь обещаниями, потом выполняю их, даю новые – так и живу. Иногда ради какой-нибудь вещи.

«Самоубийца
Жил ради собаки»…

Я люблю этот образ, который сама надумала. Собрала по ниточкам. Соткала из рифм чужих стихов, чьих-то рассказов из всего того мусора, которым полнится моя голова.
Его нельзя назвать красивым. Русые волосы, когда были короче, мне нравилось больше. Белая-белая кожа, сквозь которую проглядывается сеточка синих сосудов… слишком много белил. В тенях ямочек и вовсе кажется земельно-серой.
Вы видели низко-осеннее небо? Оно легло на плечи непомерным грузом. На эти тонкие, по девичьи гибкие пальцы. На колени, острые, как изгибы Альп и такие же белые в снегу.
Когда в последний раз Вы брались за дорогие книги? Рвали страницы, сминая в кулаке, поджигая чуть щелкнувшей зажигалкой Zippo на ладони не просто так, не для развлечения вы жгли их. Для тепла. В котором он так отчаянно нуждался…
Он обветшал, как дом, которому никто не нужен. Как скучает душа в его прозрачном от слабостей сосуде, я думаю. И эти серые, льдистые глаза.
На руках еще видны отметины. Подбородок, давно зажил.. Эти шрамы. Зачем люди ранят себя? Разве не знают, что те, кто ранят их, делают все искуснее, красивее и с самоотдачей.
Ничего не осталось от прежнего Него. Только глаза.
Я ловлю себя на той одной из многих преступных мыслей. И осекаюсь.
Все верно. Он сумасшедший.
И странная слабость наполнила тело. Стекаю с зеленой лавки на плиты между которыми весенняя трава…
- Увидимся на днях.
Говорит вслед.
Я знаю эти дни.. Они длятся неделями, порой месяцами. А может…
Обернуться никогда не хватало сил.
Хоть и знаешь что может… в последний раз.
Я спрошу «обещаешь?». Шуты никогда не врут. И он... промолчит.